На смерть поэзии.
Смешно? да-да… Стихи - это вино. Налитое нам Богом прямо в душу. Оно налито, чтоб через окно Хоть кто-нибудь смотрел И, может быть, нарушил Непроницаемый обман стекла. Но мы вино обратно в воду превратили И опьянели этою водой… Постой! Постойте, может нам вернуться И пить вино стеклу наперекор! Не воду пить - вино! Пускай топор В кастрюле варится на кухне. Вокруг плафона пусть кружатся мухи, И сон неразличим. Под прелестью своих личин Мы верно спрятали своё уродство… Теперь нам не поможет и вино… Вкурите гашиша! Стихии дымной дайте вас раздеть. Зубами рвите прутья, это клеть - То, что считали вы своею жизнью. Меня зовите! Я - давно гашиш. Мой взгляд, как дым, Слова - как запах терпких трав… Нездешний, становлюсь седым И всё прошу: не бойтесь вы отрав. Гораздо вы страшнее каждый день Обычное едите. И спите Спите все потом. Покиньте дом! И встретимся за песней… август 2003 г. |
|||||||||
 |
|||||||||
назад
|
|||||||||
 |
|||||||||
Ангелы
Страшно тебе и больно…
Смотрят на нас с верхов, Как на игру футбольную Несколько козлов. Крылья у них из перьев Цвета фаты и снега. Нас они сверху меряют И заставляют бегать. Бегать за хлебом свежим, Бегать за новым сном… А мы друг друга режем Кто словом, а кто - ножом. Проще нас может сверху Струёй серной кислоты Быстренько и с успехом Обоссать козлам с высоты. Но что же смотреть тогда им? Чем же развлечься там? Если низа не станет - Где будет высота? И я даже предполагаю, Что сами они начнут От скуки топтать ногами Друг друга. Да, да - начнут! И может быть даже дело Дойдёт до такой резни, Что лучше сейчас и смело Ссать кислотой на них. 13 сентября 2003 г. |
 |
||||||||
 |
|||||||||
Соцреализм
Крышки от унитазов Крепили на кабины МАЗов… Смеялись рабочие, но винтили. Гайки с болтами они крутили. За делом они хохмили. Но конвейерный труд - не тетка. После него хочется водки. А они ее и пили. Потом друг друга били Или Смеялись над пустяками, Трясясь крепкими костяками На замасленных синих лавочках. В патронах стоватные лампочки Без плафонов и абажуров Освещали их лица хмурые. Руки в ссадинах и царапинах, Тасолом, негролом заляпаны. Меж шершавыми толстыми пальцами Доминошные камни, как игла в пяльцах, Ныряли, хитрили и прятались, Содрогаясь под честными матами. Это сварщик шутил и поигрывал. Но если он только проигрывал, То на следующий день приходил в цех Раньше всех И заваривал дверки шкафчиков. Приходили не выспавшиеся товарищи, Обнаруживали помеху, И не всегда раздавался смех. Все понимали по чьей вине… Отпускали шуточки о его жене И просто - грубо ругались. Сварщик, потупившись, смотрел на капающий кран. Его, кстати, звали Толян. Другие иначе звались. Из разных мест взялись, Но все как будто на одно лицо: Ухо к уху, к яйцу - яйцо Прилажены вроде ладно. Да вот одно досадно: Руки и лица их как кувалды - Твердые и блестящие, Настоящие, будто спящие. Смотрят уныло на сварочные швы, С ними они на «Вы». Только Толька - маг, мог сам, Пока гонец слетает в Универсам, Разварить свои утренние проказы. Потом, молча, уйдет приделывать к МАЗам Крышки от унитазов, Пока не вернулся из Универсама Последний из Могиканов. Так прозвали бригадного юнгу. Не за то, что молодой, А потому, что водку еще запивал водой. 1998 г. (Тирасполь) |
|||||||||
 |
|||||||||
